В моей семье все женились рано. И детей рожали рано, поэтому на День Победы я смотрю скорее глазами детей войны – моих бабушек и дедушек. Горькие это воспоминания, и в то же время счастливые. С редкими крупицами радости, которые запоминались на всю жизнь.
Дедушка рассказывал про лепешки. Простые лепешки из муки и бараньего жира, которые готовила ему его бабушка – ничего другого достать не получалось. Про хлеб с капелькой растительного масла – как наивысшее лакомство. Про то, как однажды пришла посылка с фронта от отца. И посылка эта была завернута в рогожку. Все пошло в дело, и рогожку тоже сохранили бережно. Сшила из нее прабабушка дедушке шорты.
Бабушка рассказывала ярче и эмоциональнее. Про то, как жили в их доме дети – как я понимаю, эвакуированные. Как утешала мать бойца, потерявшего во время бомбежки всю семью. Как делила с ним стол, как провожали его все вместе и обещали ждать. В то время не было психологов на каждом углу. Но люди, готовые выслушать, понять и разделить чужую беду, были.
А еще почему-то запомнился один рассказ, совсем простой. О том, как одна маленькая девочка заметила у соседки на пиджаке великолепные золотые пуговицы. И очень мечтала ими поиграть. Время суровое было, холодно, голодно, и вот эти пуговицы вдруг. Забытая роскошь, оставшаяся у женщины со старых мирных времен. А соседка заметила этот взгляд и просто срезала с пиджака эти пуговки. Не знаю, почему-то плачу каждый раз, вспоминая эти пуговки. Наверное, потому, что во времена забот и тревог кто-то сохранил способность замечать заинтересованный детский взгляд. И делать маленький праздник.
Такая горькая и светлая тема. Она про всех. И про тех, кто был на передовой. Но и про тех, кто поддерживал их в тыл, храня тепло очагов, заботясь о детях в тяжелейших условиях, и как-то пытаясь создать им праздник – тоже.
