- Прекратите носиться со своими детскими травмами! Игрушку им не купили в магазине, а они тридцать лет это вспоминают! Поколение снежинок!
Такие возмущенные голоса стали раздаваться все чаще. Они – закономерная реакция на выход детских травм «из подполья». Но они же говорят нам о том, что с этими людьми не случалось того, что они не смогли бы простить. Их детство было относительно благополучным, а психика – здоровой. Вот они и остаются в счастливом неведении, что иногда насилие ломает. А если есть перелом руки, например, то
при всем желании обнять не получится – нет такой физиологической возможности.
Хотя может, дело совсем не в этом? А в том, что насилие в их жизни было настолько привычным, настолько распространенным, что постепенно стало новой нормой, а на том месте души, где должна быть чувствительность, образовался нарост? Живое всегда чувствительно, в том числе и к боли, в отличие от мертвого, которое, как известно, не болит. Поэтому я все же исхожу из той позиции, что травмы лучше лечить (как сейчас говорят – прорабатывать). А не пытаться их игнорировать, повторяя, как мантру «не болит, не болит».
Но это мое мнение, а есть и другое мнение.
Архиепископ Сыктывкарский и Коми-Зырянский Питирим высказал мнение, что тем, кто подвергся насилию, надлежит прощать своих обидчиков, иначе их ждут вечные муки в геенне огненной. Священнослужитель заявил, что жертва попадет в ад, если не простит своего насильника. И призвал думать о будущем. Это его высказывание тут же разлетелось по сети.
Я искренне надеюсь, что это всего лишь частное мнение – человек так думает, даже если неправ, думать всякое не то у нас не запрещено. К тому же, он не призывает отпустить насильника – прощение предполагается вместе с заслуженным наказанием. Но меня волнует сама постановка вопроса. Мол, если тебя обидели, ты обязан простить. Для меня это что-то вроде «обязан выздороветь».
Для меня, как для психолога, обязанность простить, необходимость простить здесь перечеркивает всю суть прощения как добровольного акта. Прощение не должно быть навязанным.
Есть ли у вас вещи, которые вы до сих пор не можете простить?
